Marc Robitaille
Des Histoires d'hiver avec des rues, des écoles et du hockey
Vlb éditeur, 1980
Мы с папой в Форуме.
Только мы вошли в Форум, я сразу побежал, потому что мне не терпелось поскорее увидеть каток и конечно Жана Беливо и потом Генри Ришара и потом всех остальных. Я поднялся по ступенькам и тогда сразу очутился рядом со льдом перед бортиком.
Это было что-то. Все игроки кружили по льду, чтобы размяться, и потому всё было разноцветным, цветнее чем в цирке, который я видел в прошлом году, когда я сожрал слишком много мороженого.
Я открыл мою тетрадку с вырезками на страничке автографов, но тут подошёл папа и он сказал : "Пошли сядем, тебе оттуда будет лучше видно." И мы стали подниматься по ступенькам, и поднимались, и поднимались, но это враки, что мне отсюда лучше видно, потому что игроки были гораздо крупнее, когда я на них смотрел до того. И ещё внизу не было колоны посреди катка, если не вытягивать шею в сторону.
Папа говорил, что без колон нельзя, если хочешь, чтобы потолок был достаточно высок.
Я начал искать Жана Беливо и Генри Ришара и я их не находил, тогда я сказал папе, что они наверно по ту сторону колоны. Там сбоку сидел один дяденька в каскетке и папа попросил его показать мне их, но только дяденька сказал, что они оба получили серьёзные травмы и сидят дома, лечатся. Когда я это услышал, мне очень захотелось расплакаться, тогда папа мне сказал : "Не гунди, вставай лучше, будем петь гимн Лиги ! "
Матч начался и я очень удивился, потому что Рене Лёкавалье не было, а было слышно только СССС ССССС от коньков. Папа сказал, что чтобы услышать Рене Лекавалье нужен обязательно телевизор. А мы с собой не взяли, но это ничего, потому что на папино счастье я знал неперечёт все номера и имена всех Монреаль Канадиенс и чтобы ему всё было понятно, я принялся называть ему всех подряд, но только я дошёл до Жан-Ги Тальбо, как папа меня остановил и попросил приберечь остальных до другого раза.
А я тут вдруг почувствовал, что страшно хочу есть и тогда я спросил папу, не хочет ли и он что-нибудь перекусить.
Когда мы спустились в буфет, послышались дикие крики и я побежал поскорей, чтобы посмотреть, но там не повторяли и Рене Лёкавалье по-прежнему ничего не говорил. Объявили только, что гол забил Ральф Бэкстром и я побежал обратно, успокоить папу, пока он там не слишком разволновался.
Мы вернулись на свои места и дядечка в каскетке сказал папе, что Канадиенс залупили чертовски красивый гол и что жаль, что мы это пропустили.
Во втором периоде другой дядечка начал вдруг орать "Шайбу, Харпер, мудень !" и мы его слышали очень хорошо, потому что он сидел сразу над папой.
Через десять минут папа повернулся, чтобы сказать дядечке, что от его криков у него уши лопаются, на что дядечка ответил : " Я за билет зачем платил, милок ? Затем, что, если я имею свои соображения на этот счёт, то имею и законное право изложить его, потому как мы живём в свободной стране ! "
А я-то не знал, что если покупаешь билет на хоккей, то получаешь законное право орать всё что тебе вздумается когда и на кого угодно, но папа мне сказал, что это он мне объяснит в другой раз. Дяденька, правда, перестал орать, но видно было, что ему всё равно хотелось.
Перед концом второго периода мне вдруг опять страшно захотелось есть и ещё пить и мы тогда опять пошли в буфет и папа сказал : " Давай живее, а то опять гол пропустим" и точно, не успел он расплатиться, как опять раздался крик, как в прошлый раз. Я тогда успокоил его, чтоб он не торопился, потому что всё равно не повторяют.
Когда мы вернулись на нашу скамью, тот дяденька в каскетке сказал, что это Бум-Бум из Рэнджерсов замочил так замочил, что это был гол так гол, он такого в этом сезоне ещё не видел и что Канадиенс не стоило нас отпускать в буфет.
Начался третий период и только он начался, как мне жутко захотелось пописать и папа пошёл со мной, чтобы показать мне где в Форуме туалеты. Ну и туалетища, такая прорва унитазов, одних только низеньких для мальчиков я насчитал целых тридцать две штуки и всё равно пришлось ждать пока придёт моя очередь, ровно столько, сколько понадобилось Канадиенс, чтобы сквитать счёт и стало 3:3.
Мы вернулись на место и дяденька в каскетке начал объяснять папе, что Руссо забил лучший гол за последние три года, на что папа сказал : " Ладно, ладно, я в этом нисколечки не сомневался".
Оставалось пять минут третьего периода и мне страшно захотелось третье мороженое в вафельном стаканчике, но папа сказал : "Потерпи, сейчас пройдёт разносчик, купим..."
И точно, сразу же появился разносчик и заголосил " МОРОЖЕНОЕ !" и то же по-английски, чтобы совсем все поняли. Папа крикнул ему : "Сюда !" и продавец кинул ему, но он плохо приметился и стаканчик полетел выше и прямо в голову тому дяде, который громко кричал. От неожиданности тот дядя со своим мнением выплеснул папе за шиворот свою "Колу" со льдом. Дяденьке в каскетке это показалось очень смешным, потому что у него были слёзы, как когда плачут, а совсем не грустно.
Папе пришлось вернуться в туалет, чтобы принять душ, я так думаю, мне же было велено оставаться на месте.
Дяденька продолжал смеяться пока Нью-Йорк не забил гол, когда оставалось всего 33 секунды до конца матча. Все стали собираться, чтобы уходить, а дяденька в каскетка сказал мне, чтобы мы с папой приходили почаще, чтобы было дополнительное действие.
Когда вернулся папа я начал было рассказывать ему последний гол и всё такое прочее, но вид у папы был не слишком внимательный. Он спешил уйти, потому что мама его предупредила и сказала ему, чтобы он не опаздал к полунощной. И потому что надо было торопиться в церковь, у меня не было времени, чтобы Канадиенс расписались в моей тетрадке с вырезками. Это будет в другой раз, сказал мне папа.
Канадиенс продули, но это ничего, потому что это было здорово пойти с папой в Форум. Там мы все здорово развлеклись, особенно дядечка в каскетке.
Мама была не в лучшем настроении, потому что мы заявились слишком поздно, чтобы идти на мессу в церковь. А получилось так из-за жуткой метели и ещё потому, что нам пришлось заехать на заправку, потому что у меня разболелся живот, посильнее, чем когда мы ходили в цирк.
МАШИНА !
Беда уличного хоккея в том, что он вот именно на улице. А улицы ещё и для машин. И машины появляются на улице именно тогда, когда самый момент. И тогда кто-то кричит : "Машина !" и надо уйти на тротуар ради безопасности движения. Разные всякие машины проезжают по нашей улице.
Когда в машине старичок, она еле тащится со скоростью три километра в час, а то вдруг остановится, чтобы узнать, кто из нас Жан Беливо или Горди Хоу. Карлушка первый кричит, что он Бобби Хол.
Когда в машине дамочка, то она таращится и лупает глазами, чтобы сказать нам, что улице совсем не для этого.
Когда это светло-голубой Кадиллак с очкастым господином внутри, то тут не зевай, потому что хоккей ему хуже зубной боли, особенно уличный. И всякий раз он притормаживает и специально наезжает на куски льда, которые служат шнатгами, чтобы они уже ничему не служили, такое месиво.
А на прошлой недели у нас появились настоящие хоккейные ворота с сеткой, только поменьше, потому что и мы не бог весть какие большие, сказал папа Бени, когда дарил ему их в подарок на Новый год.
И тут как назло этот тит в светло-голубом Кадиллаке и в очках тот самый, которому пришлось остановиться из-за ворот.
Это ему показалось ещё гораздо хуже зубной боли, потому что он вылез из своей машины. Он взял сначала одни ворота, потом другие и перекинул их через сугроб во двор Гершича.
Беня побежал было за папой, но вспомнил, что папа его ростом с самого Беню и вряд ли захочет. А очкастый тип ни слова не сказал, залез в свою кастрюлю и умчался, а Гершич только потом выполз и начал орать, что делают эти проклятые сетки в его дворе ?
ОТЛИЧНЫЙ МАТЧ
Как-то мы собрались после обеда и стали играть трое на трое, потому что Димыч и Бася должны были выбивать ковры, Доберман уехал к тётке на каникулы, а Пердун сидел наказанный, как обычно.
Играем мы, а тут Счастливчик, Лилпут и Мишка Левый со своими клюшками. Бывает, что они нас выслеживают и являются, будто сами по себе.
Счастливчик говорит : "Привет, салабоны ! Что вы тут копошитесь ?"
Беня ему : "Типа не видишь ? Мы тут телек смотрим." Беня часто говорит такие глупости, а потом хочешь-не хочешь приходится получать по морде.
Но Счастливчик не стал доводить до драки. Им тоже хотелось поиграть, вот они и подумали, что втроём могут задавить нас шестерых.
Нам это не особо улыбалось, но только тогда мы так и останемся в салабонах и мы согласились, только чур только до десяти в любые ворота.
Беню поставили на ворота и Лёпу в защиту, потому что всё равно он никогда не забивает. А Карась, Карлуша, Добрик и я (Вассилий) – в нападении.
А Счастливчик с своими решили, что у них на воротах никого не будет.
Счастливчик сказал, что это лишнее, потому что мы вс ё равно до мяча не дотронемся. Я предпочёл бы играть, как играли, трое на трое.
Начали и сразу Лилпут отпихнул Добрика и Карася и как двинет по нашим воротам. Беня в этот момент очки протирал, потому что он не то чтобы очень зоркий. И получилось 1 : 0 в из пользу.
Потом ещё Мишка Левый подал пару раз Счастливчику и стало 3 : 0
Беня опять ничего не видел, теперь у него очки запотели. "Чёрт бы их побрал, эти очки ! " сказал он, но без очков он не может и потому зря он двинул клюшкой по телеграфному столбу. Хорошо ещё клюшка цела осталась. А Счастливчик со своими прямо корчились от смеха.
И тут так получилось, что Добрик дал пас Карасю и Карась просунул мяч в их ворота и хоть бы хны, так что 3 : 1.
И тут Карлуша снял с себя шапку и начал атаковать напропалую по левому краю и вышло уже 4 : 3 в нашу пользу.
Те начали давить по-чёрному, особенно Лилпут, потому что кулаки у него что надо, особенно, когда его рассердить.
Ещё бы ему не беситься, когда сначала я и потом Карлуша и ещё раз Карлуша, так что уже 7 : 3.
Тут они почувствовали, что проигрывают, и, конечно, это их задело по части гордости.
Карась ещё раз забил и тут Счастливчик стал куваться и орать, чтоб ему дали пас. А только я всё равно забил, хоть он и кувался и клюшкой лупил, для разнообразия.
Нам не хватало последнего гола. Сердце у меня прыгало, как когда Канадиенс по телевизору.
Один раз Карлуша пробегал мимо меня по краю и глянул мне прямо в глаза, так это было как будто он стал моим лучшим другом.
Тут они решили взять таймаут, чтобы выработать стратегию. Счастливчик тоже снял шапку и они заиграли, как бешенные. Они очень взбесились и били так, будто в гольф играют, а не в хоккей, чтобы мы испугались. И они мочили так по нашим воротам, но только на Беню что-то нашло и отбивал всё подряд. Он был очень в ударе, как говорит Жека Богославич, наш завсегдашний комментатор.
После того, как Беня отбил совсем уже невозможный гол, Карась получил пас по ошибке и я видел, как Лилпут бросился за ним, замахиваясь, как для гольфа. Карась ударил просто так, в ту сторону, где были их ворота, и мяч покатился не быстро, медленно и всё медленнее. И мы с Добриком закричали : "Шайбу ! Шайбу", хотя у нас никакой шайбы не было, а был только старый теннистый мяч, но это мяч совсем уже медленно всё же вкатился в их ворота и стало 10 : 3 и, значит, мы выиграли.
А эти начали делать вид, что им это до одного места. Счастливчик сказал : "Ясный болт, вшестером против троих!" "Да мы и не старались, если разобраться..." – сказал Лилпут. "Поддались им, а они и рады..." – поддакнул Мишка Левый.
"Пойдём отсюда, чего тут ловить..." – сказал Счастливчик и они ушли, как если бы это они нам нащёлкали. А я смотрел, как они уходили, и тогда же подумал, что не такие уж они страшные.
Когда они завернули за угол, Карась крикнул, мол, гляньте на Беню. А у Бени глаз не видно за очками. Тут мы все начали смеяться и смеялись просто так минут пятнадцать, пока меня маме не позвала ужинать.
Я не стал канючить, потому что жутко проголодался, но и сразу наброситься на еду я тоже не мог, потому что прежде мне надо было всё как следует развесить, и шапку, и носки, чтобы мама не разнервничалась, как обычно.
ГОЛ, КОТОРЫЙ НАДЕЛАЛ ШУМУ.
Моему двоюродному брату Витеньке на Новый год подарили настольный хоккей. После Нового года я зашёл к нему и мы решили этот хоккей испробовать.
У меня тоже есть хоккей, но не такой, потому что такой в магазине стоит чёртову прорву денег.
Стали мы играть и мой братик забил мне подряд четыре гола. Я прямо обалдел, потому что когда играем у меня, то я всегда выигрываю. Витенька меня успокоил, он мне сказал, что это потому, что я не привык ещё.
Привык или нет, а только я решил поменять тактику и только я её поменял, как сразу забил четыре гола и стало 4 : 4, поровну. И было поровну довольно долго, пока я не отправил шайбу в свои ворота, сам себе то есть, и стало 5 : 4 и, значит, Витенька выиграл, потому что мы договорились играть до пяти голов, а я, значит, проиграл.
И мой братец Витенька был так рад, что закричал : "Эй-йо !" и вскинул руки так, что забыл, что над ним была полка с кучей самоклеенный моделей самолётов и гоночных машин ужасно хрупких, всяких чудищ и вагонов. Бац ! Трах ! Полка как грохнется со всеми моделями, которые теперь переклеивать надо.
Ну шуму было, а взрослые на шум очень плохо реагируют, так что его отец прибежал сейчас же в комнату и очень разнервничался, потому что дал Витеньке крепкую затрещину, такую звонкую, что послышнее опрокинутой полки со всеми моделями.
Моего брата Витеньку загнали в пижаму, а потом мои папа и мама решили, что им тоже пора, потому что мне ведь завтра в школу, и если они сейчас же не уйдут, то я так устану, что не смогу спать и если не засну до утра, что завтра всё пиши пропало.
А настольный хоккей Витеньки отправился на чердак к другим игрушкам, в который уже никто никогда играть не будет.
СПЕЦИАЛЬНОЕ РАЗРЕШЕНИЕ
Начались финальные матчи, и я получил специальное разрешение досматривать до конца, то есть и третий период тоже и даже дополнительное время. Третий период, конечно, самый интересный. В следующем сезоне мне надо будет получить это специальное разрешение на все матчи, только не знаю ещё, как подступиться.
Но самое-самое интересное – это дополнительное время, потому что один только гол и всё кончено, есть отчего поволноваться.
Мама, она не слишком волнуется, потому что был вечер, когда она решила, что с неё довольно и она отправилась спать, когда после третьего периода было 1: 1 и должны были играть дополнительное время. Я обещал разбудить её, если Канадиенс забьют гол, но она сказал, что сможет дотерпеть до утра.
Пока был перерыв, папа пошёл на кухню с дядой Лёней Двалиным поговорить о том, что если Канадиенс забьют, то у них будут хорошие шансы на выход в полуфинал и что будет номер, если они сумеют пробиться в финал и я с ним был абсолютно согласен.
Но если выиграет Нью-Йорк, то надо будет ещё переигрывать и неизвестно, какими это грозит сюрпризами, сказал дядя Лёня Двалин.
Тут подошёл кум, Евгений Стрекозинович, и сказал, что ему это напоминает финальные матчи 1953. И мне надо было не пропустить, потому что обычно это означает ещё одну историю про Мориса Ришара.
Когда началось дополнительное время и папа с гостями вернулись в салон, Рене Лекавалье сказал, что атмосфера заряжена электричеством и что напряжение возросло неимоверно. О напряжении я вставлю в ближайшем сочинении.
Степан Фёдорович Норжиков заявил, что он чувствует, что Жан Беливо обязательно забьёт, потому что он человек БОЛЬШОЙ УДАЧИ, и я был с ним всецело согласен.
Рене Лекавалье тем временем уже говорил о финалах 1956 года, как вдруг игрок Нью-Йорка перехватил шайбу прямо перед воротами Канадиенс и бросил прямо в штангу !
У папы нервы были на пределе, потому что он даже не отвечал, когда я пытался у него что-то спросить, по делу...
После этого Канадиенс бросились в атаку и много атаковали сломя голову, но ничего у них не выходило, потому что Эд Джакомэн был тоже весь электрический.
И вдруг Раль Бэкстром даёт отличный пас Клоду Ларозу и Клод Лароз бросает от кисти, но и тут Джакомэн отбивает шайбу, но она вдруг оказывается прямо на клюшке Джон Фергузона и он не оплошал и бросил.
"БРОСОК И ГООООЛ !" – заорал Рене Лекавалье, но не так громко, как папа, потому что папа так заорал, что разбудил маму и мама прибежала в салон посмотреть, не случилось ли чего страшного.
Пока Нью-Йорк пожимал руки Канадиенс, а мама вернулась в спальню спать, Рене Лекавалье говорил, что Нью-Йорк ведёт себя, как истинный джентельмен. Степан Фёдорович Норжиков был страшно обескуражен, потому что он ведь предчувствовал, что гол забьёт Жан Беливо.
Но тут кончилось моё специальное разрешение и мне надо было отправляться спать в мою комнату и папа пришёл, чтобы потушить свет, потому что надо было, чтобы я заснул сейчас же.
Я пытался заснуть сейчас же, но это было невозможно, потому что я был слишком рад и мне не хотелось, чтобы моя радость так быстро закончилась. Я начал было читать Спорт ревю, чтобы "рассеяться", но и это было ужасно трудно, потому что очень трудно читать Спорт ревю, когда надо, чтобы свет в комнате оставался потушен.
КУБОК СТЕНЛИ
Во вторник вечером папа решил пригласить соседей, чтобы вместе посмотреть финальный матч по нашему новому цветному телевизору.
Они, конечно, пришли, все трое и все вместе ровно без пяти минут восемь.
Пришёл дядя Клемент, которому не надо даже сердиться, чтобы сквернословить, пришёл Лавр Никитич, которого хоккей интересует только постольку поскольку, после того, как Морис Ришар перестал играть, и пришёл дядя Боря, который решил болеть на этот раз за Торонто. Я лично предпочёл бы, чтобы он болел у себя дома.
В атмосфере было много электричества, потому что это был шестой матч и всё могло решиться. Если Канадиенс проиграют, они будут иллимитированы и кубок Стенли выиграет Торонто.
Я так себе сказал, что этого не будет, потому что кубок Стенли всегда выигрывают Канадиенс, даже если дядя Боря говорит, что я слишком мал, чтобы помнить те времена, когда команда Торонто выигрывала кубок три раза подряд. Я ему сказал, что это не правда, а папа спросил меня, хочу ли я провести вечер в салоне ? Я хотел и потому сделал так, чтобы меня было не видно – не слышно.
Матч начался и соседи всё время хихикали, потому что игроки катались слишком быстро и цвета на телевизоре за ними не успевали. К концу первого периода все так устали смеяться, что папа выташил кусочки пластика, от которых был цвет и спустил их в подвал. Теперь он их вставляет только когда нет гостей.
Мне же было совсем не до смеха, потому что Канадиенс проигрывали 0 : 2. Папа сказал, что это просто непруха. Когда столько болеешь за Канадиенс, такую непруху воспринимаешь, как нечто сугубо личное.
Дядя Клемент сказал : "Хрен лысый, а не игра", а дядя Боря сказал, что они продуются, это уже как пить дать, а я ничего не сказал, а только Лавр Никитич сказал, что если бы играл Морис Ришар, такого бы не было.
В третьем периоде Дик Даф сквитал один гол. Повезло, потому что ещё чуть-чуть и я разревелся бы.
Папа потирал руки и говорил дяде Боре, что ещё не всё потеряно, что ещё есть время.
Но в конце третьего периода времени становилось всё меньше и меньше и Терри Савчук превзошёл самого себя, сказал Рене Лекавалье. Дядя Клемент херил всё подряд, а дядя Боря смеялся, потому что было 2 : 1 и папа сказал, что Жан Беливо сейчас точно отмочит какую-нибудь штуку, Лавр Никитич молился, чтобы Генри Ришар постоял за честь семьи, а я ничего не сказал.
Оставалось две минуты игры, когда Тоэ Блэк выпустил шестого игрока вместо Гампа Ворсли и папа мне сказал, что это не потому, что Гамп был плох, а потому что это такой трюк, чтобы забить гол.
Перед воротами Канадиенс почти никого не было и это заряжало электричеством всех и даже Рене Лекавалье сказал, что ЗАВТРА НЕ БУДЕТ, но это только так говорится, и папа встал, чтобы лучше видеть, а дядя Боря кричал : " Давай, Листья, давай !" и Лавр Никитич обхватил голову руками, чтобы ничего не видеть, а дядя Клемент говорил такое, чего я раньше никогда не слышал.
Тогда номер десять Жорж Армстронг, у которого индейская кровь, сказал Рене Лекавалье, перехватил шайбу и вывел её на центр поля. Там его ждал уже Жак Лаперьер, но он решил бросить шайбу ему между ног и Лаперьер не поймал мышку и шайба катилась в ворота, в которых Гампа Ворсли, увы, не было.
И стало 3 : 1 и дядя Боря валялся по полу, а я решил плакать, как если бы я был первоклашка, но теперь-то я в пятом, поэтому я пошёл это делать в свою комнату.
Потом соседи ушли, а я ещё плакал, и папа пришёл в мою комнату и он сказал мне, что это всего лишь хоккей и что не повод, чтобы так плакать по этому поводу, но я знал, что повод этот очень даже повод и потому плакал ещё сильнее.
Папа вернулся в салон и сидел перед телевизором долго-долго-долго, когда уже показывали только рябушки, а я плакал ещё несколько раз и тогда уже наконец заснул, но не специально.
