Из полезного чтива (1)

Тарас Греско
Чёртеблюзы
Феррон (Жак)

В английской Канаде всегда недооценивали Жака Феррона, а он едва ли не самая удивительная фигура в когорте литераторов-интеллектуалов, поднявшихся на волне «тихой революции».
Он родился в 1921 году в Луизвилле в семье провинциального нотариуса и светской дамы из средней буржуазии. Учился у иезуитов в колледже Жан-де-Бребёф в Монреале. Для Феррона этот контакт с буржуазией и церковниками был не самым удачным, что, вероятно, объясняет его антипатию по отношению к соученику Пьеру Трюдо и трудам аббата Лионеля Гру . Отслужив медиком во время второй мировой в Новом Брунсвике, он открыл свой кабинет в Лонгёйе, пригороде Монреаля на южном берегу. В The Shouting Signpainters, эссе Малколма Рейда о левом крыле квебекуа шесидесятых годов, Феррон показан неким Луи-Фердинандом Селином, блестящим писателем-медиком пригородов Парижа, чьё сострадание к роду человеческому, увы, не распространялось на евреев. В действительности, для Феррона, который в эпоху Дюплесси был коммунистом, сам Селин был мужланом на службе у худшего из мужланов Гитлера. Виктора Гюго, Жака Керуака и Чарльза Диккенса он считал авторами более достойными восхищения.
Удивительно, но в его театральных пьесах, романах, эссе (Рейд называет их вершиной мировой журналистики) нет ни намёка на влияние этих многословных авторов. Его лучшие произведения – замысловатые сказки с моральным подтекстом, долго саднящие в памяти. В Ночи, например, банковый служащий знакомится с барами и борделями Монреаля, несколько мутноватыми, пока таксист по имени Альфредо Карон возит его по мрачноватому бульвару Сен-Лоран. Феррон находит образы превращающие средневековую фугу в многослойную и напряжённую одиссею. Архитектура пригородов описана как смиренно претенциозная и горделиво пыльная. Банка айвового варенья напоминает пирожные мадлен Пруста. Произведение Феррона не впадает в пустопорожний сюрреализм и его ПапА Босс и Сказки неведомой страны бесспорно среди лучших творений литературного Квебека.
Подобно прочим маститым писателям той поры – в частности Юберу Акэну, отказавшемуся от премии Генерального представителя Короны за Провал памяти в 1969 году, а также Андре Мажору, автору Историй дезертира и до последнего времени комментатора Радио-Канада – Феррон тоже был политически ангажирован. Он был кандидатом от партии Объединения за национальную независимость, сепаратистской организации, предшествовавшей Партии Квебекуа, и участвовал в переговорах о выдаче террористов из Фронта Освобождения Квебека во время октябрьского кризиса. Его привязанность к абсурду, сдерживаемая в его литертурных трудах, полностью проявилась в его общественной жизни. Узнав из новостей, что в Сан-Пауло разочарованные избиратели выбрали своим представителем гиппопотама, он организовал Партию Носорогов в 1963. Носорог наилучшим образом олицетворяет квебекского депутата в федеральном правительстве, - объяснял он: близорукий недотёпа покрытый толстой шкурой, он любит поваляться в грязи, но верно чует опасность и знает, в какой момент следует уносить ноги.


Феррон умер в 1985 году, но Партия Носорогов всё ещё жива, продолжая воплощать в жизнь плодовитое воображение романиста. Эта партия, с её безумными прожектами заплатить правительственные долги карточкой Американ Экспресс или переместить посольство Израиля в монреальский ресторанчик У Шварца, сразу же стала национальным уникумом столь близким сердцам канадцев, которых пресытила политика.